Одно из моих ярчайших воспоминаний — наша дымная семейная кухня с глиняным очагом и подвешенной к балкам платформой с дровами. Здесь резали овощи, взбивали чай, мы подбрасывали в огонь медленно горевшие сосновые свили, и ноздри у нас чернели. Из свилей изготавливали и светильники. Но самое важное состояло в том, что здесь за одним столом собиралась вся семья. После ужина взрослые рассказывали старинные предания, а гомчены пугали нас историями о привидениях и тенях. Одну и ту же байку рассказывали сотни раз, но ни рассказчику, ни слушателю она не прискучивала. Изредка, в особые дни, бывало, зажигали керосиновую лампу, и мы, дети, завороженно наблюдали за ее светом.

Король Угьен Вангчук, 1905 год

Регент Гьелцаб Ретинг Ринпоче

Ясно помню, как делил трапезы с дедушкой и бабушкой по материнской линии, Ламой Сонамом Зангпо и Дендуп Палмо. Лама Сонам Зангпо рассказывал лучшие сказки. Он был известен своей фотографической памятью и помнил все истории и легенды. Благодаря его описаниям — шла ли речь о бороде первого короля Бутана, государя Ургьена Вангчука, или о том, каким красивым и поразительным подростком был Гьялцаб Ретинг Ринпоче [1], когда 13-й Далай-лама возводил его на трон монастыря Джоканг, — эти истории получались очень живыми.

Мой дедушка был подобен сокровищнице сказок. Я до сих пор тщетно пытаюсь вспомнить одну из его историй — о собаке, спасшей маленького мальчика, которая была эманацией Зеленой Тары. Я отчетливо помню, что собака вела мальчика, неся прекрасный цветок в пасти, но меня не покидает чувство, что остаток истории вспомнить вряд ли удастся — разве что в тот миг, когда я вдохну или выдохну в последний раз.

Едва ли не каждый день дедушка бормотал что-то о скрытой земле, где он когда-то жил и по которой по-прежнему тосковал. Ностальгия по тому заветному месту была в нем неимоверно сильна: если мы ели папоротник, он был не таким зеленым, как в том месте. Никакая простокваша не была такой вкусной, как тамошняя. Полынь, где ни сорви ее, и близко не могла сравниться с тем, какой душистой она была там. А особенно он скучал по грибам, росшим на деревьях.

Мое единственное воспоминание о той скрытой земле — яркий солнечный свет, веранда и, может быть, маленький огород.

Существует бессчетное количество невообразимых способов открытия мудрости в тантрическом буддизме — например, путем полного исчезновения. Один мой наставник однажды исчез, и больше мы его не видели. Другой метод состоит в том, чтобы убедительно притвориться сумасшедшим и презреть все социальные нормы. Этот путь выбрал другой мой наставник. Существует и такой способ: осторожно, не повреждая веток, извлечь семена можжевельника, а затем воздерживаться от любой еды, а пить только выжимку из этих семян. С помощью голодания можно избавиться от привычки жевать, набивать живот и переваривать, и посредством этого раскрываются мудрость и энергия, а прана и нади [энергетические каналы тела — примеч. перев.] приходят в равновесие. Мой дедушка Лама Сонам Зангпо был хорошо известен благодаря практике чулан — у него была самая твердая рука. Помню, как он, уже глубоко за восемьдесят, чуть ли не красовался, рисуя семенной слог на зернышке риса с помощью кисти, сделанной из двух волосков.

Но более всего прославился мой дед практикой хождения в скрытые земли. Согласно учению ваджраяны, такие незримые места существуют везде. Например, одно такое могло бы найтись где-нибудь в Бронксе. Полагаю, шаманы американских индейцев тоже знали когда-то, как попасть в скрытые земли или в места силы. Смутно припоминаю, как читал о месте под названием ситио в книге ученика Дона Хуана.

Отправиться в скрытые земли — это решительный бунт против сансарного мира, примерно как выпадение из социума и присоединение к коммуне, но только гораздо мощнее. Гуру Ринпоче описывал эти скрытые земли в своих учениях. Куда-то возможно попасть, а куда-то нет, но все они труднонаходимы. У тех, до каких можно добраться, бывает, есть срок годности. Некоторые сдвигаются или перемещаются, или просто перестают обладать энергией заветной земли, независимо от того, ступала туда чья-то нога или нет. Если вам удалось отворить скрытую землю, вам необходимо оставаться там, пока ее предназначение не исполнится, а это может занять несколько дней, несколько десятков лет, а то и несколько поколений. Срок вам не подвластен.

Гуру Ринпоче оставил зашифрованные руководства и карты к некоторым скрытым землям, включая разнообразные подробности: каким способом добираться туда, где разбивать лагерь на пути, можно ли разводить огонь, как читать знаки — например, тот или иной птичий крик можно ли считать приветственным, можно ли проносить через границу свинец или медь, как истолковывать поведение пиявок (своего рода охранительниц — дакини), и, наконец, подробные указания, что делать, когда вы туда добрались. Он указал, что польза от путешествий в скрытые земли неизмерима. Вдобавок к мудрости, которая может стать доступной там, невероятное благо состоит также в том, что не нужно больше находиться в мире, ограниченном рациональной мыслью. Только очень особенные практикующие в очень особенных обстоятельствах способны разгадать шифры и прочитать указания, ведущие к отворению скрытой земли. Ключевое условие — мотивация и настрой. Если человек чересчур рационален, если он критик и трус, если ему не хватает отваги отбросить все известные ориентиры, скрытую землю такой человек скорее всего не отыщет. Одного любопытства далеко не достаточно.

Лама Сонам Закнгпо, мой дедушка по материнской линии

Множество тяжелых испытаний подстерегает ищущего на этом пути, и даже величайший практикующий пусть и подойдет совсем близко, все же может потерпеть неудачу. После всех трудностей некоторым наконец удавалось узреть скрытую землю, но стоило упустить ее из виду лишь на мгновение — и она исчезала. Случалось и такое.

У моего деда были и истинная мотивация, и однонаправленная целеустремленность, и сила, необходимые искателю скрытых земель. В 1951 году он принял смелое решение отправиться в путь, чтобы отворить скрытую землю, сквозь лед и бури, через бамбуковые заросли и слякоть, по скалам и долинам, руководствуясь предсказаниями и наставлениями Падмасамбхавы более чем 1200-летней давности. Около ста человек последовали за ним, оставив свои хозяйства, дома, стада, угодья — всё. По сути, они решили стать непревзойденными хиппи.

Место, которое нашел, открыл и обжил мой дед, называлось Кхенпаджонг, что означает Долина Полыни, и остался он на десяток лет. И пока там был, он умудрился найти жениха-тибетца с выдающимся носом и подходящим расположением духа и склонить его к женитьбе на своей тихой созерцательной дочери. В результате этого союза в скрытой земле был рожден я. Говорят, что у моих родителей был еще один ребенок до меня, но он умер сразу после рождения. Поэтому, возможно, я единственный, рожденный в Кхенпаджонге, кто по сей день колесит по миру, оставляет в нем углеродные следы и участвует в его разрушении. Вскоре после того, как я появился на свет, все до единого люди покинули Кхенпаджонг. Долина Полыни была совершенно и полностью заброшена.

Картина Николая Рериха

[1] Джампел Йеше Гьялцен (тиб. ཐུབ་བསྟན་འཇམ་དཔལ་ཡེ་ཤེས་རྒྱལ་མཚན་, Дагпо, 1910 — Лхаса, 1947), был тибетским тулку и пятым Ретингом Ринпоче.